Об этом сегодня уже можно говорить открыто — никакого секрета нет, как и нет той страны, руководство которой в конце декабря 1979 года решило ввести в Демократическую Республику Афганистан так называемый «ограниченный контингент войск» для выполнения «интернационального долга в отношении дружественной страны». Но ещё за полгода до этого из Советского Союза туда отправлялись самолёты с продовольствием и оружием для поддержки, как тогда говорили, афганской Апрельской революции.

— Тогда, 13 июня 1979-го, нас подняли по тревоге ночью, — вспоминает события более чем 30-летней давности подполковник военно-воздушных сил в отставке Александр Мельник. – Выдали гражданскую одежду, необходимые документы, с восьми самолётов сняли пушки, закрасили звёзды, нанесли на обшивку логотипы «Аэрофлота» — и в Афганистан. Из оружия нам выдали только табельное. Правда, вместе с нами летел и взвод автоматчиков, тоже переодетых в гражданскую одежду. Официально их прикрепили к нам для охраны самолётов.

Приземлились в городе Баграм, что в сорока километрах от Кабула. Из Баргама наши самолёты доставляли продовольствие, оружие и боеприпасы в афганский город Хост, расположенный недалеко от границы с Пакистаном, где засели вооружённые группировки, недовольные режимом правителя Афганистана Мохаммада Тараки (или, как мы его тогда называли между собой, «дедушки Тараки»). Непосредственно в военных конфликтах, происходивших между армией Царандой (правительственными войсками) и бандами мы не участвовали. Ещё мы занимались транспортировкой продовольствия в Джелалабад и другие города Афгана, где шли вооружённые столкновения, а оттуда доставляли в Кабул погибших. В сентябре произошёл переворот, в результате которого Тараки был убит, вместо него назначили Амина. Но от этого в стране практически ничего не изменилось. Единственное, о чём предупредил нас новый правитель, так это не вмешиваться в их внутренние дела, т. е. не оказывать никакой помощи живой военной силой.

Между тем из Союза в Баграм прибыло ещё несколько истребителей для правительственных войск. Один из них при облёте разбился прямо на наших глазах. По всей вероятности, из-за ошибки пилота. Погиб полковник. Чуть позже, в августе, из Союза прилетел батальон десантников. Без погон, но с оружием. Говорили, что для охраны наших самолётов. 27 декабря для охраны дворца Амина в Кабуле прибыли ещё солдаты — так называемый «мусульманский батальон», состоящий из советских военнослужащих азиатского происхождения. Переодеты они были в форму войск Царандой. Потом ещё на аэродром в Баграме садились самолёты, и преимущественно ночью. На взлётной полосе даже отключали освещение. Так что не было видно, кто и с чем прилетел. А 29 декабря 1979 года, в день официального ввода советских войск в Афганистан, самолёты ИЛ-76 садились уже прямо в Кабуле. Ночью нам из Барграма это было прекрасно видно. Видели даже, как один из наших ИЛов разбился, задев гору. Летевшие в самолёте, конечно, погибли. Не у всех наших лётчиков был опыт приземляться в тёмное время суток в незнакомой, да ещё гористой местности. Тогда, видимо, и открылся печальный счёт поступления известного «груза-200» в Союз. Кстати, в доставке погибших наших военных в Ташкент участвовали и самолёты нашего авиаполка.

Затем, как известно, был штурм дворца Амина, хозяин которого давно был в сговоре с американским ЦРУ. В штурме участвовали бойцы спецназа «Альфа». Один из них потом рассказывал, что всё там тогда делалось быстро, в полной темноте, суматохе и неразберихе. Конечно, сработал эффект внезапности, но в этой заварушке под пули альфовцев попали и многие бойцы из «мусульманского батальона», что были в охране дворца… Интересуюсь у своего рассказчика, как он попал в Афганистан, и получил довольно обычный, связанный с тем временем ответ. В 1969 году Александр получил аттестат зрелости в Буйновичской средней школе и решил поступить в Калининградское военное авиационное училище. После его окончания в 1972 году лейтенант Мельник был направлен для прохождения службы в узбекский город Фергана, где в то время находился лётный транспортный полк военной части №1574, состоящий в основном из самолётов АН-12. Там и служил до начала «афганской кампании». А когда возникла необходимость лететь туда, никто ни у кого не спрашивал, хочет он этого или нет. Приказы в армии, как известно, не обсуждаются.

— Специализировался я в армии на обслуживании радиоэлектронного оборудования самолётов, — продолжает свой рассказ Александр Андреевич. – Поэтому часто приходилось летать с экипажами, вместе с ними переживать посадки и взлёты под обстрелами боевиков. Повезло – остались целы. В Баграме был полгода до ввода советских войск в Афганистан и полгода – после. В июне 80-го нас сменил другой полк. Но армию я не оставил. В 1984-1985 гг. служил ещё в Эфиопии. Там тогда были такие же условия, и тоже шла война, как и в Афганистане. Оттуда – снова в Фергану, где базировался наш штаб дивизии. Позже в Ташкенте служил в должности старшего инженера аппарата управления ВВС, затем – старшего инженера «летающей лаборатории». Понятное дело — вылетали на места падения военных самолётов, занимались расшифровкой «чёрных ящиков» и т. д.

Из вооружённых сил Александр Мельник уволился в запас 2001 году по состоянию здоровья: постоянные перелёты туда и обратно в места локальных конфликтов, смена климата да и связанное с этим нервное перенапряжение – всё в конце концов так или иначе отразилось на организме. Когда был молод, особо не обращал на это внимание. Из Узбекистана пришлось переехать на родину: матери уже не было, в Буйновичах оставался одинокий отец — участник Великой Отечественной войны. Сестра живёт на Севере. После смерти отца в прошлом году переехал в Лельчицы.

Игорь ЖОГЛО.